января
2017
Два инвестиционных мыльных пузыря, между которыми 340 лет, подтверждают правильность знаменитого высказывания Эдмунда Бёрка (Edmund Burke) о том, что те, кто не знают историю, обречены ее повторить.
Автор: Нурит Ротманн (Nurit Rothmann)
В 1554 году Ожье де Бусбек (Ogier de Busbecq), посол императора Священной Римской империи Фердинанда I при дворе Сулеймана Великолепного, султана Оттоманской империи, вернулся в Вену из Константинополя, привезя самые первые головки тюльпана, не виданные еще в Европе. Он совсем не знал, что этот простой поступок повлечет за собой цепочку событий, которые приведут к первому спекулятивному пузырю, нашедшему отражение в исторических документах. Это станет известно под названием «Помешательство на тюльпанах» (Tulip Mania).
Тюльпаны стали буквально выскакивать из земли, распространяясь от Вены к Аусбургу и далее на запад к берегам Северного моря. Но их превращение в национальный цветок страны, с которой они в настоящее время тесно ассоциируются, Нидерландами, началось в 1593 году. Это случилось после того, как фламандский ботаник Карл Клузиус (Carolus Clusius) опубликовал научный доклад в Лейденском университете, в котором показал, что растения имеют необычайную способность выживания и адаптации к трудным и суровым погодным условиям Нижних земель (тогда охватывавших территорию современных Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и частично северной Франции – прим. ред.). Но это было не единственной причиной растущей популярности тюльпанов. Насыщенные цвета растений придавали им благородный вид, превращая их в желанные символы статуса.
Все это происходило в тот период, когда Голландия была на вершине своего экономического расцвета. Избыток богатства, которым владели ее граждане, в сочетании с несоответствием спроса и предложения привел к тому, что цены на тюльпаны удваивались от года к году. А по мере того, как экономические выгоды этого тренда стали более очевидными, число людей, занимающихся ими, росло в геометрической прогрессии. Цветочные аукционы проводились повсюду в Амстердаме, Харлеме и других голландских городах. Люди брали кредиты для торговли фьючерсами, что по существу означало покупку растений, которые еще даже не выросли, а не то чтобы расцвели. Контракты могли заключаться на покупку в один день и продажу на другой день со значительной премией. Казалось, что цены могут только расти.
В разгар увлечения тюльпанами зимой 1637 года отдельные луковицы продавались по цене, в 10 раз превышавшей доход опытного работника. Но потом внезапно распространился слух о том, что какой-то вид тюльпанов не находит покупателей на аукционе. Эта поразительная новость быстро распространилась и посеяла панику. Как и все мыльные пузыри, этот пузырь лопнул. Инвесторы остались лишь с горсткой сухих и почти ничего не стоящих луковиц тюльпанов.
На очереди помешательство на алмазах
У тех, кто давно занимается алмазами, история помешательства на тюльпанах вызовет все еще болезненные воспоминания об инвестиционном пузыре, который образовался в конце 1970-х и начале 1980-х годов. Это по существу началось в 1976 году, когда израильское правительство, которое тогда стремилось привлекать иностранную валюту за счет быстрого развития алмазной отрасли в своей стране, начало предоставлять огромные суммы денег коммерческим банкам под очень низкие процентные ставки. Перенося скидки на своих клиентов, в отрасли надеялись, что израильский алмазный сектор сможет наращивать складские запасы и, следовательно, экспортировать.
В рамках этой новой политики доллары США, поступающие в Израиль от продажи бриллиантов, имели более благоприятные курсы обмена. Это сделало спекуляцию алмазами чрезвычайно привлекательной перспективой, приведшей к созданию заметного спроса на алмазы, который не был связан с тем, что происходило на рынке бриллиантов. А так как цены росли столь быстро, компаниям был смысл просто перепродавать боксы алмазов, а не проводить их огранку и полировку, потому что на потребительских рынках бриллиантов не было определенности в отношении того, что им удастся получать ощутимую прибыль.
Еще усугубляло дело то, что тогда существовала обычная практика у диамантеров – помещать свои алмазы на депозит в банк в качестве гарантийного обеспечения для получения займа под низкие проценты, который потом в основном использовался для покупки еще большего количества алмазов. Три основных израильских банка, финансировавших алмазную отрасль, имели достаточно слишком высоко оцененных запасов алмазного сырья, чтобы угрожать устойчивости всего мирового рынка.
Лихорадка, которая началась в Израиле, распространилась на Антверпен и Нью-Йорк, а также начала привлекать внимание спекулянтов из инвестиционного сообщества. В Соединенных Штатах и Европе начали открываться фирмы, инвестирующие в бриллианты, продвигая бриллианты весом в один карат и выше, иногда с соглашениями об обратном выкупе. В марте 1977 года бриллиант весом в 1 карат цвета D «без изъянов» продавался за $7 200. Три года спустя, в марте 1980 года такой же камень можно было купить более чем за $60 000.
Пытаясь предотвратить выход рынков из-под контроля вообще, весной 1978 года De Beers начала вводить ощутимые надбавки к цене на боксы сайтхолдеров, заставив израильские банки понять, что они активно финансировали алмазы по сильно завышенной стоимости. Первая надбавка составила 40% в марте 1978 года, а затем была надбавка в 25% в мае, 15%-ная надбавка в июне и 10%-ная надбавка в июле. Производитель алмазов также аннулировал сайты для компаний, которые, как он знал, взимали премии на неоткрытые боксы или были просто финансово неустойчивыми. De Beers затем произвела повышение цен в среднем на 30% в августе 1978 года, 13%-ное повышение цен в сентябре 1979 года и 12%-ное повышение цены в феврале 1980 года.
Действия De Beers в сочетании с началом тяжелого экономического спада в Соединенных Штатах и Западной Европе привели в дефляции, и спекулятивный пузырь в итоге лопнул. Фактически на рынке алмазов снова было установлено равновесие, и цены на высококачественные бриллианты тоже начали возвращаться к более разумным уровням. В период с марта 1980 по сентябрь 1981 года стоимость 1-каратного бриллианта цвета D «без изъяна» уменьшилась буквально наполовину. В сентябре 1985 года он продавался уже примерно за 20% от его стоимости четыре года назад.
Но на алмазный рынок это подействовало разрушающе. Сотни компаний, накопивших долги, которые иногда были во много раз больше их складских запасов и дебиторской задолженности, вынуждены были объявить себя банкротами, причем среди них находились очень известные имена в отрасли. Восстановление не наступало почти до 1987 года, и это произошло тогда оправданно, в связи с широким ростом культуры покупки бриллиантовых ювелирных изделий в Японии.
Инвестиционные перспективы для небиржевого товара
Популярность бриллиантов как инвестиционного средства в конце 1970-х годов совпала с общим ростом рынка инвестиций в торговавшиеся на бирже сырьевые товары. Но дело в том, что в случае с алмазами и бриллиантами всегда возникают трудности в плане установления их соответствия профилю типичного биржевого товара.
Как правило, биржевым товаром является продукция, которую можно купить в большом количестве и у которой обычно не имеется никаких – а если и имеется, то очень мало - отличительных свойств между ее отдельными единицами. Общее требование к продукции, которая считается сырьевым товаром, состоит в том, чтобы ее отдельные единицы были взаимозаменяемыми.
Например, медь и нефть являются сырьевыми товарами, у которых цена за единицу изменяется почти ежедневно во всем мире согласно спросу и предложению на разных товарно-сырьевых рынках. Количество категорий меди и нефти очень ограничено. Но в отличие от них, автомобиль не является сырьевым товаром, потому что он производится с разными уровнями качества и в разных видах. То же самое по существу относится к алмазам и бриллиантам.
Когда алмазы поступают с рудников, компания Diamond Trading Company, являющаяся торговым подразделением De Beers, сортирует их на более чем 11 000 разных категорий по размеру, форме, качеству и цвету. Алмазы ювелирного качества поступают в сотне разных категорий на основании конкретных сочетаний веса в каратах, чистоты, цвета и формы камней. Фактически невозможно заменить один алмаз на другой. Поэтому почти невозможно считать алмазы сырьевым товаром. Но, несмотря на все это, а также на пагубное воздействие инвестиционного пузыря, создавшегося в 1970-х и 1980-х годах, многие алмазные дилеры все еще фантазируют о продаже своих товаров так, будто они являются сырьевыми, полагая, что это даст еще один способ продажи.
Это не означает, что бриллианты не имеют инвестиционной стоимости. Совершенно определенно они имеют, но в основном как средство сохранения богатства. Когда алмазный бизнес работает хорошо, цены на бриллианты не являются волатильными, и они растут медленно и верно, возможно, немного выше темпов инфляции.
Основой алмазного бизнеса остается ювелирный рынок, и в частности рынок свадебных ювелирных украшений. В Соединенных Штатах, стране, на долю которой приходится 40% от общего объема продаж бриллиантов, до 85% ювелирных изделий с бриллиантами связаны с бракосочетанием и супружескими отношениями. Также следует вспомнить, что, хотя экономики испытывают подъёмы и спады, а спекулятивные пузыри раздуваются и потом сдуваются, молодые люди продолжают вступать в брак. А когда это происходит, они обычно покупают бриллианты. Наша основная задача - добиться, чтобы они продолжали это делать. n-rothmann.com Перевод Rough&Polished
